Бермузы_74
Мается май
Май, а до лета кажется целый год.
Будто бы вместо июня придет январь.
Скрипка пылится. Ни сил, ни часов, ни нот
Нет. Только все холоднее в глазах янтарь.
Май, а до лета кажется целый век.
Час за пятнадцать, надежда трещит по шву.
Май, а знобит так, как будто снаружи — снег.
Внутренний снег пока топят. Дышу. Живу.
Май. Может вымерло лето как редкий вид?
Нам оставляя круг осень-зима-весна.
Может быть просто из трех один умер кит?
Может быть я не заметила — умерла?
Можно послать все к черту и в чернозем,
Можно закончить пляски и под гранит...
В мае все время мается. Разобьём
Солнцем стекло истерики. Лету — быть.
***
Она была как первый снегопад,
Ёе глаза горели жаром солнца,
Осенний ветер разносил её слова,
И таяло и пробуждалось
Моё нефритовое сердце.
Я помню в лёгких приторное чувство,
Такое тонкое и колкое как спица.
И билось в жаре порочного безумства,
Задыхалось и кричало
Моё нефритовое сердце.
Быть может, с ней обрёл покой я жданный,
Улыбку беспокойного младенца.
А может ей и вовсе я неравный,
И перестанет биться
Моё нефритовое сердце.
Ведьма
Я на берег приду синей ночью,
Руки вскину навстречу луне,
Час рассвета на сутки отсрочу,
Внемля духов беззвучной мольбе.
Оставайтесь, возрадуйтесь, братья,
Пойте, сёстры, в осоке седой!
Кружит в воздухе ведьмино платье
Под ликующих призраков вой.
Закипели полночные воды,
Разлился серебристый туман,
Загорелись небесные своды —
Я бросаюсь навстречу волнам.
Поглоти меня, бездна-пучина,
Скрой от глаз ненасытных врагов.
Мне твоя водяная чужбина
Стала ближе наземных садов.
Разверзаются музыкой своды,
Пляшут призраки в белых песках.
Переполнились мелкие броды,
Свищет ветер в студёных ключах.
Обними меня крепче потоком
Там, где гребни встают на дыбы,
Где гонимые ведьминым роком
Воздымаются пара клубы.
Луч златой обогреет ревниво
Капли рос на осоке седой.
Будет слушать листва молчаливо
Песню грёз, что затянет прибой.
Мне по силам попасть в его ноты,
Духов звать под покровом луны.
Мне одна не по силам работа:
Позабыть об объятиях волны.
Через край
Через край облака по хрустальному небу
Льются, плавятся, тают, рождают капель.
Просыпается мир... я всё еду, всё еду...
В голове — предрассветного неба свирель.
Перебежкой по камню холодные волны
Льются, брызжут и тают, рождают ручьи.
Я иду, всё иду... дремлет берег безмолвный.
В волосах — предрассветного солнца лучи.
Переливом горящим по шару земному
Серебрится трава, золотятся пески.
Скоро — солнце взойдёт. Скоро — всё по-другому.
На душе — полоса предрассветной тоски.
Покрывалом по телу теплеющий ветер
Льётся, стелется, тает, рождает покой.
Я сижу... всё сижу... день печален и светел.
На ладони — надежда рассветной звездой.
*** *** ***
Я одержима пустотой
Я одержима пустотой,
Её бесчувственной улыбкой,
Её заманчивой и липкой
Насквозь фальшивой простотой.
Я одержима пустотой.
Её рисую нощно, денно,
О ней пишу я вдохновенно,
О ней теряю свой покой.
Я одержима пустотой.
Я говорю её словами,
Я думаю её мозгами,
Её пробитой головой.
Я одержима пустотой.
Её бездонными глазами,
Её чернильными слезами,
Из рта сочащейся смолой.
Я очевидное скрываю
И терпеливо выжигаю
Три слова на краю холста:
«Мной одержима пустота».
A friend in need is a friend indeed
С рождения ищем понимания
И жизнь живем, ища свой путь.
Надежды, радости, желания
Делить хотим мы с кем-нибудь.
Во взрослой жизни понимаешь,
Как одиноко одному.
Ходить по свету без внимания,
Гореть внутри, ища тепло.
Жизнь- штука сложная во всех её явлениях.
Мы сами строим все свои пути.
Но без друзей, без преданности верной
Теряют краски в своей палитре дни.
*** *** ***
Только вдвоём в этой бело-хрустящей комнате.
Бело-хрустящие стены,
Бело-хрустящий пол.
Вы меня помните, помните, помните?
Помните, знаю, как бело-хрустящий стол,
Белые стулья, звенящие чистотою
Хрустом ткани пронзая густую тьму.
Вы меня знаете? Смелостью, простотою
Вы меня взяли. Дайте и я возьму.
*** *** ***
Всё уже позади?
Пылю сквозных дорог.
Космос в моей груди
Плавится от тревог.
В небе сиянья свет
Трепетно-голубой
Нежно-зеленый... век,
Кажется, на убой
Ждёт синеглазых нас
И кареочих их.
Зиждится там, в груди,
Сдавленно-сиплый крик,
Он глубоко в душе
Спрятан на сто замков,
Если пройдёте вдоль
Всех вы его оков,
Если, минуя их,
Хватитесь: "Ну зачем"...
Но разлетятся вмиг
Пробки все из ушей.
Песня о друге
Если друг оказался вдруг и не друг и не враг, а так.
Если сразу не разберешь плох он или хорош.
Парня в горы тяни, рискни, не бросай одного его
Пусть он в связке одной с тобой, - там поймешь кто такой.
Если парень в горах не "Ах", если сразу раскис и вниз,
Шаг ступил на ледник и сник, оступился и в крик.
Значит рядом с тобой чужой, ты его не брани, - гони
Вверх таких не берут и тут, про таких не поют.
Если ж он не скулил не ныл, пусть он хмур был и зол, но шел,
А когда ты упал со скал он стонал, но держал.
Если шел за тобой как в бой, на вершине стоял хмельной, -
Значит, как на себя самого - положись на него.
Владимир Высоцкий. 1967.