Окнесса
*** *** ***
Если море мне - Озерки,
Значит, горы мои - Парнас,
Не касаюсь твоей руки,
Не поднимаю глаз
Стрелки замерли:
Пять ноль три
Семь четырнадцать
тридцать пять
Это я иду - посмотри,
Вот я вышла тебя искать
Замерла в переходе
И
Взрывается голова,
Раз - мне за тобой идти
И себя разделить на два,
Если слово твоё алмаз,
Бросишь - и разобьёшь окно,
Как король
На горе Парнас
Ты стоишь,
Поднимаюсь,
Но
Замираю - в твоих лучах,
Чтобы путь начинать с нуля.
Что я найду
Что я найду,
Скажи,
В пещере горного короля?
Оля Жданкина
*** *** ***
Я тебе говорила сегодня, что я мама, ты дочь.
И с тобой всë понятно, вроде, со мной — не очень.
То есть дочка, как титул наследный — по праву рода,
А когда появляется мама, в процессе родов?
Я вчера была тётей, в случае самом крайнем,
А сегодня довольная рассуждаю,
Мол, смотри, это я, приглядись, запомни:
Я тебе никогда подбородок не щëлкну молнией,
И не стану кормить невкусными овощами!
Хотя нет, это слишком, наверно, не обещаю.
В общем, будто я что-то о жизни внезапно знаю,
И тебе передам Вымпел мудрости, мамки знамя.
Только ты засмеялась задорно, и я тоже
И в глазах у тебя до мурашек по коже
Столько космоса, да матерей наших!
Кто кого ещё выносил и вынашивает?
Ты пока ничего не спрашиваешь, только я,
То у неба, у рода, у ночи, порой, у дня,
А они отвечают тобой и твоим смехом.
Я сегодня сказала, что мама, ну что ж, поехали.
Tagriga (Татьяна Гаврилюк)
*** *** ***
Среди ночей полупустых
Я открываю в память бездну,
Там — городишек пёстрый лик,
Где я была тогда, проездом.
Но в голове сидит один,
Где я бывала многократно,
Там я живу, там льётся стих,
И улицы все мне понятны.
О Пушкине, конечно, я.
Лицей и парк Екатеринины,
Дворцы, усадьбы и мосты,
Не много их, но все едины —
Ансамбль парков, целый ряд
Деревьев и цветов заморских,
Всё детство провела подряд
Гуляя вдоль этих дворцов я.
И выросла, теперь поэт,
Теперь гуляю там же, взрослой,
И выхожу я на обед
С работы тихо, без вопросов,
И вижу я вокруг ансамбль
Деревьев, парков, этих скверов,
И я брожу — то тут, то там,
В своей излюбленной манере...
И много знаю я людей
Из Пушкина, по духу близких,
И проживу я много лет,
Где Пушкин жил и декабристы...
Где развивается туризм,
Вдоль улиц — ряд кафешек стройный
И кот под лавочкой сидит.
На солнышке и всем довольный.
Ирина Alexander
Самолётик
взлёт с непривычки резкий. небу земли не видно.
полный салон нервозных, зыркают в потолок.
кто-то сжимает крестик, кто-то — звезду Давида,
кто-то сжимает булки и говорит: ну ок.
люди сплетают руки, держатся друг за друга,
держатся за карьеру, кто-то в углу молчит:
вдруг он не нужен, вдруг он лишний, чужой, за кругом —
стыдно же быть курьером, если нужны врачи.
аэропорт не замер, машет вдогонку ксивой,
кашляет вслед надсадно: был же огонь — потух.
есть на борту дизайнер? тут человеку криво.
есть на борту писатель? перепиши, братух.
Евгений Дьяконов
*** *** ***
Вполне доступная зима
тебя вполне сведёт с ума,
и эта сырость, слякоть эта,
и этот снег для нас с тобой
вдруг стал — обозначеньем цвета
и незаметно стал — судьбой.
И неподвластное уму,
всегда присущее ему —
полёт и хруст под башмаками —
воспринимается теперь —
приобретением потерь,
не измеряемых шагами.
На крышах этих, крышах тех —
автомобилей и аптек,
лежит вальяжно, горностайно,
набухший, пористый, рябой,
и таянье его, как — тайна,
как таинство для нас с тобой.
А.С.
*** *** ***
Я отголоски тихой нежности ловлю,
Когда ты с трепетом перебираешь струны.
А сердце шепчет с замиранием - «люблю».
И кажешься ты все таким же юным.
Играет ветер в памяти моей,
Насвистывая музыкой лукавой,
Что не важна та бесконечность дней,
В которых не был первой ты октавой.
И аромат весны в душе воскрес
От света глаз, повенчанных с моими.
В них та же глубина небес,
Хоть видно, что слезами их умыли.
Скользит смычек по краешку души,
И чудится, что нет пути обратно.
Минуты превращаются в часы
И действуют на сердце благодатно.
Не смею от судьбы чего-то ждать,
Но в глубине одна мечта таится -
Виолончелью на мгновенье стать,
Чтобы в руках твоих, как в нотах раствориться.